Виктор Суворов - Тень Победы [Новое издание, исправленное и переработанное]
Жуков, рассказывая о составлении плана наступления на Халхин-Голе, не мог не вспомнить комиссаров и их участия в боевом планировании. Как же без них! Названы комиссары и для того, чтобы за их спинами поставить начальника штаба с начальником оперативного отдела. Мол, и эти тоже присутствовали и что-то делали.
Начальник штаба 1-й армейской группы в воспоминаниях Жукова упомянут только один раз, но его имя не названо. И начальник оперативного отдела тоже помянут один раз, и тоже без имени.
6Читая «Воспоминания и размышления», начинаешь думать, что Жуков обладал поистине нечеловеческой памятью, объем которой не измерить никакими гигабайтами. В мемуарах Жуков упоминает имена не только советских, но и монгольских солдат, и не только их имена, но и должности. Жуков упоминает рядового кавалериста Херлоо, водителя бронемашины Хаянхирва, наводчиков зенитных орудий Чултема и Гамбосурена и многих других. Подумать только: спустя тридцать лет Жуков все еще держит в памяти эти имена!
Читаю Жукова, а у самого слезы на глаза наворачиваются. Меня переполняют восторг и зависть: вот это память! Всех политработников по имени и отчеству помнит!
На фоне этой поистине невероятной способности помнить столько имен необъяснимым и подозрительным кажется отсутствие упоминания имени начальника штаба, который был (или по крайней мере должен был быть) мозгом 1-й армейской группы.
Но это не единственная загадка того периода. Загадок в Жуковском дебюте много. А главная из них вот какая: в начале нового тысячелетия все документы по Халхин-Голу все еще закрыты грифами «Секретно» и «Совершенно секретно». Когда эти документы будут рассекречены, не знает никто.
А мы зададим вопрос: почему?
Для историка ключ к успеху — умение удивляться. Как только он начинает удивляться, так перед ним открываются двери, в которые никто до него не входил. Так давайте же поддержим науку, давайте издадим всероссийский вздох удивления: почему документы о боях на Халхин-Голе закрыты?
Что вообще можно прятать? Казалось бы, все известно об этом сражении: силы сторон, состав войск, вооружение, замыслы и планы, ход боевых действий и даже фамилии комиссаров с именами и отчествами, даже имена монгольских наводчиков и водителей бронеавтомобилей. Что же еще там можно засекретить? Да и зачем? Нет давно 1-й армейской группы. Еще 21 июля 1940 года 1-я армейская группа была развернута в 17-ю армию. Нет давно в Красной Армии мотоброневых бригад. Их не было уже в 1941 году. Нет давно и самой Красной Армии. И Советской Армии нет. Главная ударная сила Жукова на Халхин-Голе — пушечные бронеавтомобили БА-3, БА-6 и БА-10. Эти машины давно списаны и переплавлены, как и танки БТ-5 и БТ-7. Из полученной стали сделали другие танки. Но и они списаны и переплавлены. Давно умерли участники тех сражений. Пошел восьмой десяток лет с тех пор, как отгремели бои на Халхин-Голе, а некоторые документы по-прежнему остаются секретными.
Мое первое предположение было таким: Георгий Константинович Жуков был настолько велик, что руководители страны решили спрятать некоторые доказательства его величия, дабы оно не подавляло неокрепшую психику простых людей.
Но тут возникает нестыковка. Чем-чем, а излишней скромностью Жуков не страдал. В нашей истории был 41 Маршал Советского Союза, но только один из них в приказе Верховного главнокомандующего был назван хвастуном (см. приказ министра Вооруженных сил Союза ССР № 009 от 9 июня 1946 г., цитировавшийся в первой главе). Речь идет о Жукове, а приказ был о том, что Жуков приписывал себе чужие заслуги.
Вспомним знаменитый портрет Жукова, который написал художник П.Д. Корин. На портрете Жуков изображен в величественной позе, в парадном мундире, вся грудь в орденах. Только что завершилась Вторая мировая война. Страна лежит в развалинах. Мужики от 19 до 35 лет в большинстве своем погибли или покалечены; в полях, лесах и болотах лежат сотни тысяч трупов, их некому хоронить. В военном ведомстве лежат тонны орденов, которые надо раздать уцелевшим фронтовикам или их матерям и вдовам, но никто этим не занимается.
Но зачем же самому себя прославлять, зачем содержать ораву создателей мемуаров, если можно опубликовать документы Халхин-Гола? Но Жуков не спешил предъявлять народу доказательства собственного величия.
После смерти Сталина Жуков стремительно взобрался на самую вершину власти. На вершине стояли двое — Хрущёв и Жуков. Над ними — никого. Все архивы были в их руках — вот и покажи народу доказательства своей гениальности. Скажи народу: жить вам, люди, негде, живете в бараках, в подвалах, в коммуналках, одеты так, что за державу обидно, очереди за дрянной колбасой километровые, но у вас есть я! У вас есть великий, могучий, несокрушимый, гениальный полководец! Вот, читайте документы о сражении на Халхин-Голе!
Но так Жуков почему-то не поступил.
При Брежневе, Суслове, Епишеве[2] были сделано невероятно много для раздувания культа личности Жукова. Но почему-то строился этот культ без опоры на документы. Даже после смерти Брежнева культ Жукова был стержнем всей советской и затем российской пропаганды. Зачем же, товарищи дорогие, вы лепите Жукову памятник, зачем его сажаете на медного коня с задранным хвостом, зачем громоздите терриконы макулатуры о его подвигах, если есть куда более простой, дешевый и куда более убедительный способ прославить вашего кумира — просто открыть архивы?
Интересно поведение и самого Жукова. Допустим, находясь на вершине славы, он забыл об архивах и доказательств своего величия не представил. Не до того было. Но вот когда его вышибли с вершин власти, когда он сидел на даче, скучал, попивал водочку, а дружный коллектив литераторов строчил его мемуары — почему бы тогда не вспомнить об архивах? Почему бы не продемонстрировать народу документы? А если кто-то великого маршала к архивам не допускал, надо было об этом заявить: мол, рад бы вам правду про Халхин-Гол рассказать, да вот архивы недоступны.
Ах, сколько было воплей и стонов, что Жукову не позволяют говорить правду. Но ни сам Жуков, ни его соавторы, ни пропагандисты культа его личности не протестовали против того, что к архивам сражения на Халхин-Голе доступа нет.
Недоступность архивов, как ни странно, не мешает раздувать культ гениального полководца. Наоборот: недоступность архивов очень помогает лепить образ великого, мудрого и непобедимого военачальника.
7Теперь позвольте высказать свое предположение.
Истинная роль Жукова в сражении на Халхин-Голе преувеличена. Это главная и, возможно, единственная причина, которая заставляла руководство страны прятать от народа соответствующие документы.
И это не только мое мнение. Задолго до меня это мнение о роли Жукова высказал Адмирал флота Советского Союза Кузнецов: «Позднее он все успехи в боях с японцами старался приписать себе» (ВИЖ. 1992. № 1. С. 76).
Не все, что творилось в монгольских степях, нашло отражение в документах. Не каждый документ попадал в архив. Жуков был большим знатоком архивов. Находясь на вершине власти, он истребил многое, что могло бросить тень на его величие. После Жукова все, кто раздувает культ его личности, продолжают очистительную работу. Но и то, что в архивах осталось, нельзя показывать никому. Слишком велика разница между тем, что вбивают в наши головы, и тем, что от нас прячут.
Если я не прав, товарищи поправят, но предполагаю, что планы разгрома 6-й японской армии на реке Халхин-Гол были разработаны без Жукова, а его роль сводилась к тому, чтобы беспощадными расстрелами гнать людей в бой. В нашей истории такое уже было. В то же самое время, в том же десятилетии в Советском Союзе на удивление всему прогрессивному человечеству был совершен великий трудовой подвиг — в рекордные сроки был прорыт никому не нужный канал из Белого моря в Балтийское. Никто в мире каналов такой протяженности, тем более в субполярных широтах, никогда не рыл. За сооружение канала глава ГПУ Генрих Ягода получил высшую государственную награду — орден Ленина. Получил бы он и Золотую Звезду, но ее тогда еще не было.
В чем заслуга Ягоды? Разве он сам планировал трассу канала? Нет, не планировал. Разве он сам вел изыскательские работы на местности? Нет, не вел. Разве он рассчитывал объемы работ? Нет, не рассчитывал. Катал тачки с глиной? Нет, не катал. Дробил гранитные валуны? Нет, не дробил. Укладывал бетон? Нет, не укладывал.
Так за что ему высшая награда?
За расстрелы.
Время от времени Ягода появлялся на строительстве канала. Ему докладывали: вот тут инженеры в расчетах ошиблись, здесь не туда трассу погнали, тут нормы дневные не выполнены. А Генрих Григорьевич в ответ: расстрелять! Расстрелять! Расстрелять!
Правда, и его потом тоже… того…
Ух как можно мне возразить! Ух как можно мне вмазать: Жуков — это тебе не Ягода!
